|
(рассказ о посещении Елатьмы с фотоиллюстрациями и кратким экскурсом в историю) 31. ПРИЕЗЖАЙТЕ, И ВЛЮБИТЕСЬ СРАЗУ |
|
|
|
«Вы никогда не бывали в Елатьме?» – пишет в своем очерке Тамара Куприна – «Приезжайте и влюбитесь сразу!» – зазывает вас в этот райский уголок, воспетый местными поэтами и композиторами, один из них. Правда, спешу оговориться, сегодня, к сожалению, единственное транспортное средство, соединяющее Елатьму с другими городами и весями, – наземное. А ведь не так давно, в девяностые годы минувшего ХХ века, сюда можно было добраться еще и воздушным, и водным путем. Два рейса совершал ежедневно из Рязани до Елатьмы и обратно легкокрылый «кукурузник» (Ан-2), унося с собой по 10 – 12 пассажиров. 40 – 45 минут – и вы уже в областном центре. Удобно и быстро! Испытывая ностальгию по прежним добрым временам, могу только констатировать: перестали кружить над поселком «стальные птицы», улетели на «теплый юг» и, похоже, никогда уже больше не вернутся в наш благодатный край… Так же, к великой грусти елатомцев, в те же 90-е годы – с высшего повеления – увели, словно корову со двора, и двухэтажную елатомскую пристань.
Елатомская пристань в 40 – 50-е годы ХХ в. Архивные фото
Елатомская пристань. Рисунок из путевых зарисовок художника А.М.Лаптева. 1927 г.
Как-то неуютно стало на реке после этого. Перестали шнырять «Ракеты», катера и «Кометы». И давно уже умолк трубный глас пароходных гудков, будивших всю округу… Помнится, с такой радостью в былые годы передавали по весне из уст в уста: «Пристань привезли!», «Пристань поставили!» Ребятня кишела на пристани. Самые отчаянные ныряли с верхней палубы, словно с трамплина, прямо с пристани забрасывали свои удочки любители-рыболовы… Люди спешили на пристань, подвозили груз, встречались, прощались – одним словом, шла здесь своя, веками утверждавшаяся жизнь.
С проплывавших пароходов, которые казались красивыми сказочными домами, неслась волшебная музыка… Эти красивые белые великаны уплывали вдаль, унося с собой наши детские мечты. И все вокруг казалось прекрасным: наш поселок, природа вокруг и – люди. Казалось, что эта красота будет вечной…
Но – пришли иные времена. Мечты
разбились о суровые рифы нашей действительности. Пароходы уплыли в
сказочную страну Детства и не вернулись вместе с ним… Изредка проплывет
по реке «Окский», неся свой нелегкий груз, чаще – белый строительный
камень, и скроется за дальним мысом, как призрачный «Летучий голландец»…
Фото В.Н.Зиновина. 2005 г.
Прекрасно написано. От себя добавлю следующее. В годы моего детства вдоль елатомской береговой линии еще стояли сохранившиеся с дореволюционных времен длинные бревенчатые лабазы, склады для всяческого товара, поставлявшегося на пароходах и баржах. Пристань, бело-лазоревая красавица, настоящий речной вокзал, все лето принимала пароходы и пассажирские суда на подводных крыльях – «Ракеты». На втором этаже пристани находился просторный зал ожидания. Можно было выйти на палубу второго этажа и любоваться оттуда речными красотами. Если бы эта пристань дожила до нынешних времен, там наверняка устроили бы роскошный ресторан. Иногда к пристани причаливал так называемый плавучий магазин. Весть об этом событии облетала Елатьму со скоростью пароходного гудка, и все незанятое население Елатьмы сломя голову мчалось на пристань за покупками. Только там, например, можно было купить сгущенное молоко и другие дефицитные продукты.
Река Ока долгие годы оставалась важнейшей транспортной магистралью, связывавшей Елатьму с другими населенными пунктами.
Довелось мне в детстве поплавать на пароходах вниз по Оке, в течение полутора суток, почти до самой Волги, и двое суток, против течения, обратно.
Пассажирский теплоход «М.В.Фрунзе» бывш. «Князь Мистислав Удалой» 1903 г. постройки
Впечатления от этого путешествия врезались в
мою память на всю жизнь сказочными воспоминаниями. Названия пристаней
звучали как музыка – Дмитриевы Горы, Шимрское, Досчатое, Выкса, Муром.
На фото: Дмитриевы горы
Пассажирские пароходы еще дореволюционной постройки приводились в движение огромными гребными колесами по бокам судна. Внутри в коридорах – красные ковровые дорожки, никелированные поручни лестниц, толстые хрустальные зеркала, на краях которых яркой радугой играло солнце. Пароход, кажется, назывался «Н.Островский» 1904 г. постройки, бывший «Николай»...
С какой радостью я носился по палубе! Мерный гул моторов, шум гребных колес и плеск воды за бортом, солнечные зайчики, отраженные от воды и прыгающие по потолкам, просто очаровывали.
Вечером, когда садилось солнце и на воду опускались сумерки, зажигались и отражались на речной глади разноцветные бакенные огни, вдали на берегу звездочками светились огоньки селений. А доводилось ли вам слышать раскатистые гудки парохода в густом вечернем воздухе над рекой?
С замиранием сердца, встав на цыпочки, я заглядывал в застекленную дверь машинного отделения. Там, в таинственной слабо освещенной глубине, пахнущей машинным маслом, мелкой дрожью сотрясая стальное брюхо судна, мерно и мощно двигались гигантские шатуны, вращая огромный гребной вал...
Пароходы подолгу стояли у пристаней, иногда по часу и более, пока резвые грузчики бегали по трапу и носили какие-то мешки и ящики с товаром. Для удобства их переноски на спины грузчиков были накинуты специальные приспособления с «полочками» на уровне поясницы, удерживавшиеся на голове при помощи капюшона из мешковины. Пассажиры во время стоянки парохода могли спокойно прогуляться по берегу. Пароходы – это целая безвозвратно ушедшая сказочная эпоха.
Потом настала эпоха судов на подводных крыльях.
Плаванье на них мне, честно говоря, было не
по душе. С палубы меня, пацана, просто сдувало и окатывало водяными
брызгами. А какое же плаванье без гуляния по палубе?! Вот как описал свое путешествие в Елатьму М.И.Ростовцев в 1975 году.
Мы плывем на «Ракете». Сигарообразный белоснежный и длинный корпус ее плавными линиями носа и кормы действительно похож на огромную ослепительную белую ракету. Судно начало набирать скорость. Оно как бы увеличивалось в росте, словно хотело совсем оторваться, выскочить из воды. А когда «Ракета» вышла на крылья, скорость ее возросла. Крылатый корабль, будто освободившись от какой-то огромной сдерживающей его тяжести, стремительно рванулся вперед. Судно летело посередине окского фарватера. На этом «морском такси» совершенно не чувствуешь качки. Высокая скорость и легкость движения создают ощущение полета. Белое облако из мелких брызг пышным шлейфом тянулось за кормой «Ракеты». Длинные прямые складки, все ширясь, морщась, сглаживались постепенно, колыхались и исчезали. А впереди открытая Ока, вся в легких серебристых волнах. Иногда они чуть встряхивали судно, как автомобиль, попавший на ухаб, и тут же ход «Ракеты» снова становился ровным.
Местами река течет среди пологих пойменных
берегов; далеко просматриваются просторы лугов, разбросанные островки
кустарников, виднеются рыбацкие шалаши, лодки. Кое-где песчаная коса
сужает русло, а на отдельных участках зеркало воды раздается до
двухсот-трехсот метров. Ока, должно быть, чтобы нас не ошеломить,
открывала себя неназойливо, исподволь. Поворот далекий, поворот близкий.
Вот островок делит русло на два рукава. Черным пятном выглядит он среди
светлого фона реки. Глядится в воду правый берег, изрезанный косыми
тенями. Он бархатисто-зеленый. С каждым новым поворотом, на каждом
очередном плесе река становилась все прекраснее, неповторимее. Она
держала нас в состоянии непреходящего восторженного ожидания. И не
обманывала. Эффекты наращивались постепенно. Вот Ока, встретив на своем
пути высокий берег, изгибаясь, круто повернула в сторону. В
образовавшейся среди берегов излучине видны заливные луга и желтеющие
нивы. На лугах темные пятна: это заросли осоки и камыша покрывают
низинные места. Зеркальная лента реки вьется между левым пологим
берегом, плавно сбегающим к воде, и правым – высоким, темным от пышной
растительности. Лес то подходит к реке, то отступает, оставляя кое-где
место для пляжей.
Легкий ветерок, поднявший гребешки на воде, донес до нас смолистый аромат хвои, разогретой лучами жаркого солнца. В полдень берег оживает: по тропинке спускается к воде отара овец, за ними на водопой пришло стадо коров с приокских лугов. Черно-белые, сытые, ухоженные, выдоенные, они теперь блаженствуют: по колено стоя в Оке, не двигаясь, бесшумно, медленно, раздумчиво потягивая теплую воду. Потом тут же на берегу лежат, жуют жвачку, прохлаждаются на опушке леса, воюют с мошкарой длинными плетями хвостов. На другой берег из деревни шли гуси, и казалось, что комья белой шерсти катились к воде...
Кто едет по Оке в Елатьму впервые или после долгой разлуки с ней, невольно еще за несколько километров стоит на палубе и, опершись о поручни, жадно смотрит вперед, различая первые приметы поселка. Елатьма живописно разместилась на возвышенном берегу Оки. Здесь все прекрасно: и высокий курчавый от растительности берег, и полноводная река, и величественный лес неподалеку, и бархатная скатерть сочной зелени лугов окской поймы, и блестящие, как драгоценные камни, озера, и песчаные пляжи. Дома, рядами спускающиеся по высокому косогору к воде, прячутся в зелени садов. А если учесть, что климат здесь с умеренно мягкой зимой и теплым, полным солнца летом, то вполне оправданно говорить о Елатьме в поэтическом тоне. Русская природа здесь так привлекательна, что этот маленький уголок земли навсегда останется для вас возвышенным и трогательным образом России...
Хорошо ранним утром спуститься по тропе с елатомского крутояра к Оке, усесться на берегу поближе к воде и смотреть на реку, ощущать свежую прохладу, вдыхать речной аромат. Только у самого берега можно заметить, как река дышит, как волна на волну набегает, расстилая тонкие кружева пены. В такое время хочется здесь побыть одному.
Мохнатый берег, весь в фруктовых садах, склонился над рекой, задумчивый, молчаливый, казалось, вслушивался в мерно шелестящий шум волн и мечтал о чем-то величественном, бесконечном. С крутояра по оврагу тихо струится чуть заметный ручеек с чистой холодной водой. Он вливается в Оку тут же у пляжа.
Занималось утро, одно из тех, какие бывают только на Оке в летнюю пору. Река серебрилась, будто кто-то разбросал пригоршнями маленькие хрустальные блюдца. Местами на поверхности протянулись длинные косые полосы, где вода дробилась и поблескивала.
Мерещились в этом плеске какие-то прощальные
мелодии. И потом все на время затихало, только доносился короткий
усталый вздох волны. Да, целое богатство звуков заключает в себе водная
стихия. Шум прибоя и водопада, бегущий речной поток, журчащий ручей – во
всех этих звуках при тщательном наблюдении можно найти некоторую
закономерность. Композитор Римский-Корсаков, например, уловил музыку
воды и создал в своей опере «Садко» великолепное звучание шума морского
прибоя. И здесь на берегу Оки иногда прокатывались звенящие,
переливающиеся звуки и замирали вдали с такой же постепенностью, как и
появились. Низко над берегом летала чайка, отделившаяся от своих подруг,
сидевших на воде. Чайки на воде – верный признак хорошей погоды. Но
бывает при этом и другое. Часто эти птицы своим острым зрением
обнаруживают стайки рыб. Не желая стать объектом добычи, рыбки держатся
близко от поверхности, выше не поднимаются, и чайке их не достать.
Ныряют же эти птицы плохо. И вот они сидят на воде в надежде на то, что
рыбки все же поднимутся наверх.
Утро вступило в свои права тихо, незаметно. В воздухе ощутимо потеплело. С запада медленно ползли облачка. Гребешки мещерского леса расчесывали их, мельчили. Дальше они уже плыли белыми барашками и растворялись в синеве неба. В этот час я прощался с Окой. Разные бывают прощания! Иной раз понимаешь, что все осмотрено, всем примечательным насладился или все важное и необходимое уже сказано, даны советы и переданы приветы, а время расставания задерживается. И тогда думаешь про себя: скорее бы отправлялась машина, или трогался поезд, или объявили посадку на самолет. Бывает и так, что всем сердцем желаешь продлить это время, что еще не успел все увидеть или сказать самое важное, а сейчас может уйти из твоей жизни что-то такое, без чего бледнее и холоднее станет вокруг. Так бывает, например, при прощании с близким другом. Но хуже всего, если в одном и в другом случае в волнении последних минут пропустить очень большое и нужное: не увидишь интересное, увлекательное, не услышишь как будто случайное слово, тоскующий взгляд, скорбную улыбку или непредвиденную слезу. И будешь ругать себя потом за невнимательность и поспешность. Прощание с Окой возбудило глубокое непередаваемое чувство...
На сайте использованы выдержки из книги Г.И.Грязнова "Елатьма - город ранней Руси", а также фотографии Н.Г.Зиновина, В.Н.Зиновина, С.В.Родина и Ф.И.Трофимова.
|
|
|
Copyright © Н.Г.Зиновин 2007. All rights reserved. |
